Прохор казак рослый бывалый, как то пошел на зимнюю рыбалку да и провалился под лед, а когда вернулся домой то сильно простыл. Жар наступил уже вечером.

Его жена, Софья Макаровна, дородная баба средних лет с темной бородавкой на верхней губе, растопила печь пожарче, натерла его медвежьим жиром и дала выпить настойки, уложив при этом его в постель. Стала кликать соседа, что жил недалече.

Чуть погодя зашел Митрич, седовласый старик. Не вынимая цыбарки изо рта долго кашлял, а чуть позже посоветовал;

— К доктору надо бы его, коня бы у лебедки выпросить, они рыбаки бывалые, а нынче не откажут.

-Шагай, шагай, коли так,- прошептала Макаровна.

Я тогдашний юнец Родька, сидел слегка поджав ноги. В руках потрепанная книга, а в комнате было темно. Мне едва удавалось разбирать написанные слова и все же было не до чтения. Меня впечатляло загадочное и слегка чудаковатое лицо старика Митрича, который часто захаживал к нам в дом. В ухе у него была серьга, борода выпирала рыжей щетиной и походила на бороду соседского козла.

Митрич, по возрасту чуть старше моего отца, но то ли жизнь так сложилась, то ли порода у них такая, только стал он быстро называться стариком и уж никто, даже он сам не помнил себя молодым.
Дед Митрич и все тут.

Повидал он много на своем веку, прошел не одну войну. На его груди поблескивал Георгий и сидя на завалинке он часто рассказывал нам о своих невероятных подвигах. Наверное от давности времени, а может быть от глупой старости стал все больше прибрёхивать и его истории на столько искажались, что больше походили на смешные придумки. Он прихрамывал на правую ногу и постоянно потряхивал своей бородкой, а дребезжащий голос походил на голос соседского козла Яшку. Когда же Митрич сердился, то всем делалось смешно. Копируя козлиное ме-еканье золовка Дарья трясла сделанной из пакли бородой и притоптывала.
И сразу в доме становилось весело, все ухахатывались, а Дарья продолжала копировать безобидного старика, до тех пор пока рассерженный Митрич кричал козлиным голоском.

— Ишь вы стерьвы, и от того хохот еще больше будоражил казачий курень битком набитый женщинами и детьми. Жил он с нами по соседству.

Еще раз прокашлявшись, Митрич одел кожуг немного потоптавшись у порога вышел во двор.
Тихая ночь и на небе звезды.
Таинственное загадочное небо.

Люди не любят смотреть в вверх, лишь изредка они поднимают голову и удивляются чудесам природы, ее безмерной красоте.

— В такие часы и помирать неохота, подумал Митрич, доставая из просаленного кармана тонкую папироску. Свет от зажженной спички осветил его небритое лицо и в небе раздался запах сигаретного дыма.

(Так думал старик о моем отце, безнадежно лежавшем на кровати, но оказалось все это касалось его самого).

Иногда в жизни бывает, что какие то странные мысли лезут в голову человеку, откуда они берутся и с чем они связаны один Бог знает. Они посланы нам как знаки свыше и жизнь распоряжается по своему усмотрению. Тогда я не размышлял я об этом, наверное и Митрич – этот беззлобный и забавный старик не придавал своим размышлениям ни какого значения. Так думал он и все тут.

Постояв с минуту старик пошел прямо по дороге.

За небольшим склоном простиралась река, Митрич вырос на ней, и летом в мальчишестве ходил ловить окуней и радовался улову. Однажды, баркас, который все время стоял у причала дал течь, испугавшись скорого потопления он не знал, что делать, лишь усиленно греб и звал на помощь. Ранней весной вода студеная и не видать бы мальцу света белого если бы не мой отец. Услышав крики о помощи он быстро запрыгнул в стоящую поблизости лодку и через минуту протянул руку уже оказавшемуся в воде мальчонке. Так познакомился Митрич с Прохором Тимофеевым- моим отцом…

Не смотря на то, что Митрич постарше, все же относился к отцу с уважением слушался его всегда и во всем.
Прохор рыбачил в рыбхозе, знал реку и был заядлым рыбаком. И вот теперь он лежал на кровати, в бреду говоря невнятные слова, и лишь слегка надеясь на чудо. Лекарств не было и лечились селяне чем бог пошлет, старинные рецепты передаваемые из поколения к поколению завсегда выручали народ. Иной раз казаки даже не доверяли докторам, а когда случалось идти на войну, то брали с собой землицы горсть и она и согревала в чужедальней стороне и лечила от болезней.

Уже близка пристань, лед на реке еще стоит. У берега проталины, серая постройка, из нее сильный густой дым расстилается по воде и по еще не сошедшему снегу. Люди в избе не спали.

Сквозь дверной проем Митрич увидел очертание сидящих у печи рыбаков, они о чем то говорили…

Не долго думая он постучал и неслышно зашел.
— Здорово живете.
— Слава Богу хором ответили рыбаки.

Издревле казаки занимались рыбьим промыслом, ловили осетров, плели сети и так жизнь проживали. А коли случись войне, то гнали басурман до самых до границ.

— С чем пожаловал Митрич, спросил хриплый голос пожилого рыбака Зорина, его редкая въедливая борода еще не совсем просохшая от капель только что съеденной похлебки казалось лоснилась на свету.

— Беда братцы, Прохор помирает.
— Какой Прохор?
— Прохор Петров
— По чем зря гутариш, сказывай – раздался степенный голос Дроньки Степнева
— Пошел давеча невод прудить у Зорькиной слободки да ахом под лед, еле выбрался и ишо семь верст пехом пока добрался додому — по козлиному проблеял старик.

— Коня бы, а то не ровен час помрет бедолага. К фельдшеру надобно.
— Не доедешь, крякнул Дронька, разлив до Сосенок дошел и кобыла расковалась того и гляди оскальзнется, да и какие теперь фельдшеры — война.

— И то верно, в соседней деревушке немцы, того и гляди нагрянут, не оберешься беды, сказывают, озлоблены они, чуть что за ружье берутся, боятся партизан. Недавно пожгли их, ночью пока те спали, кто то из наших бутылку с бензином кинул в окно и тикать. Выскочить все успели, а вот добро все сгорело….

ПРОЛОГ

Прохор долго не мог понятьгде он.Туман в голове кружил голову, становилось не по себе. За окном капли весеннего дождя стучат по оцинкованному подоконнику, в комнате жарко. Весь от пота взмок. То просыпался то засыпал,вновь погружаясь в забытие.
Едва, различая знакомые голоса он вслушивался.

— На милая вот снадобье, — говорила по всей видимости соседка.
— Оно и жар снимает и силы дает, отвар то целебный.

Безразлично оглянув комнату Прохор попытался подняться, ему надо было по малой нужде. Не смотря на отсутствие сил все же он встал и слегка шатаясь побрел в соседнюю комнату.

— Куда же ты? — прозвучал отчетливый и слегка испуганный голос дочери,
— Нет Маняшка это я так, по нужде.

Вернулась Макаровна, молча обхватила мужа и уложила в постель.

— Соседка приходила, — сказала она, — снадобье принесла ныть поможет, да сказывала, что в соседней деревне какого то старика немцы расстреляли, говорят из наших, вроде к партизанам шел и записку нашли с важными донесениями, пойду к снохе, может знает чего.

-А ты приляг, не равен час опять жар, итак намаялись, поди третий день лежишь.
Ушла.

Постепенно Прохор приходил в себя и от того становилось на душе не спокойно, охота было курить, а еще больше в голову лезли всякие мысли, и все больше про старика Митрича. Ушел он к рыбакам просить лошадь, что бы в станицу за фельдшером съездить, так и пропал. Сказывают, что рыбаки не дали коня и тогда он пошел пешком. До сих пор нет. И баба его приходила, толстая крикливая тетка, все ругала его почем зря.

Лишь по весне нашли тело старика, на берег выбросило, километров в десяти от села. Родька первый услыхал. Утоп Митрич. А был ли старик партизаном, о том ни кто не ведает вот и весь сказ. Похоронили его на местном кладбище тихо, без лишних глаз. Крест теперь прогнил уж, а могила поросла травою и ничего в округе не изменилось.

Рассказы поисковика.

Автор Игорь Николаевич Сокуренкд

Одноименная повесть ТАНЮХА Глава №3 АНДРЕЙ ПОДЛЕЦОВ

В здании местной администрации бьет семнадцать. Чиновники и специалисты разных мастей, в галстуках и строгих жакетах, быстрым шагом проходят по коридорам и торопятся завершить свой рабочий день.

В кабинете руководителя аппарата, в этой таинственной святая святых, сидит толстая чиновница с отвисшими подмышками и под свой блестящий нос распевает:

Я не я, не я, не я

Я и лошадь не моя

Эх! ягода малина

Полюбила гражданина…

Она не торопится домой, молодой альфонс — муж сидит в соседнем кабинете уткнувшись в монитор компьютера.

— Наверное опять в шкарики играет, думает Танюха. Так зовут нашу героиню. Она часто меняет место работы и муж, как лисий хвост всегда следует за ней.

Чиновница молча откусывает кусок хлеба, густо намазанный толстым слоем сливошного масла и громко отхлебывает из огромной чашки, напоминающей турнирный кубок.

— Хоть бы не пришла эта лысая образина, этот матершынник Подлещиков, — думает Танюха.

— Придет вечно пьяный, глаза выпучит и час битый не уходит, а мне сегодня пораньше домой надо….. Затем ее взгляд медленно переходит под стол, где стоит начатая бутылка абхазского…

— Сейчас жахнуть или потом? про себя думает Танюха.

Стук в дверь.

— Раш- ите, — из двери показывается улыбчивая, совсем лысая голова, нос ее украшен огромной бородавкой издалека напоминающей жирного шмеля.

Толстая чиновница сразу узнает местного активиста Лаврентия Бубкина.

— Слава Богу не Подлещиков,- подумала она продолжая поглядывать на бутылку.

После  смеющегося приветствия в кабинет вваливается маленькое, кругленькое, заплывшее жиром тело активиста — прохвоста, в темном пиджаке и галстуке.

При каждом таком визите, она вспоминает первую с ним встречу. Когда еще служил прежний руководитель администрации, то Лаврентий Бубкин выполнял роль местного шута.

Всегда улыбчивый — состроит перед начальником идиотское лицо, вытянется, сделав под козырек, как солдат.

— А, Лаврентий! — Вот рекомендую:, — глядя на толстую чиновницу говорит начальник:

— Разбогател тем, что свиньей хрюкал и дурил своих товарищев — сослуживцев.

— Подойди-ка сюда! — наливает прилюдно в стакан водки, вина, коньяку, насыпает соли и перцу, смешивает всё это и подает прохвосту. Тот выпивает и громко крякает.

— Он привык бурду пить, так что его от нормальных напитков мутит, — говорит руководитель.

— Ну, Лаврентий садись и пой. Бубкин садится, трогает жирными пальцами струны гитары и заводит водевильную песню.

При этом окружающие хохочут. Ловко свернув губы в трубочку и надув щеки он начинает петь, подмигнув при этом, сидящей рядом машинисточке Варваре ..

В этот вечер ему кровь из носа необходимо было выпросить у чиновницы некую малость, деньги на лечение. Нет, не подумайте, Лаврентий был абсолютно здоров, он просто, только таким способом мог зарабатывать себе на пропитание.

Обман, обман и больше ничего.

Он скажет ей, что заболел неизлечимой болезнью и что дескать только в Курске есть знахарь, который может излечить его.

Узнав об этой новости Татьяна Бельминжановна поднимет общественность, думал он и организует сбор денег. Сам же Лаврентий планировал отправиться к тетке в Курск и там отсидеться. А после, явиться перед честным народом абсолютно здоровым.

— Не откажет,- думал он

Однако, зная некоторые странности «толстой бабы», он поднимает свой вопрос не прямо, а с хитрецой.

— Гляжу я на ваше лицо, Татьяна Бельминжановна, и вспоминаю прошлое… — говорит он вздыхая уже немолодой чиновнице — Какие прежде, красавицы были! Господи, что за красавицы! А теперь? Перевелись красавицы! Настоящих женщин нынче нет, а всё какие-то, прости господи, индоутки да кильки… Одна другой хуже…

— Нет, и теперь много красивых женщин! — не вставая из — за стола говорит чиновница

— Где? Покажите мне: где? — горячится Бубкин — что вы Татьяна Бельминжановна! По доброте своего сердца вы и ворону назовете красавицей, знаю я вас! Извините меня за такие выражения, но я искренне вам говорю.

Вчера я со своей хрюшкой — женой был на концерте и обращал внимание на женщин: рожа на роже, страхолюдина на страхолюдине. Вон хотя бы взять жену вашего помощника Андрея

Подлецова, так у него такая жена, на вид мужик мужиком да и только. Худая нос как у цапли ну кикимора и все тут.

Просидит всю жизнь дурак вот с этой стерлядью… с чертовкой с этой…

— Но… ты с ума сошел? — спросила чиновница, боязливо косясь на приоткрытую дверь. — Оскорбляешь жену нашего сотрудника… Вдруг услышит…

— Да чёрт с ним! Всё одно, ни бельмеса в красоте не смыслит. Ты при нем ее хоть хвали, хоть брани — ему всё равно! Еще думает что удачно женился на молодухе. Вы на нос ее посмотрите! От одного носа в обморок упадешь! Сидит целыми днями глядит в телефон, и хоть бы одно слово! Как чучело бельмы на него таращит.

Андрей, сидя в соседнем кабинете громко зевнул и продолжил стучать по клавиатуре стоящего перед ним компьютера.

— Удивляюсь, Татьяна Бельминжановна — продолжал Лаврентий — Живет этакая страшилище в Москве десять лет, и хоть бы одно слово проронила!…..

Чиновница в интернете отыскивает фото жены Подлецова и рассматривает

— Чёрт ее знает! Вы гляньте на нос посмотрите на нос! На нос вы посмотрите!

— Ну, перестань… Неловко… Что напал на женщину?

— С такой фамилией она не женщина, она Подлецова, даже фамилия такая же как она сама..

На такую разве позаришься и в пьяном сне не приснится

чёртова кукла. И пахнет от нее каким-то гомнясом..

Прохожу мимо и видеть их вместе не могу!

Как взглянет на меня своими глазищами, так меня и покоробит всего, словно я в лоб Подлещикова чмокнул. Глядите, с презрением на всё смотрит… Стоит, каналья с бакенбардами и сознает превосходство над всеми нами. Тьфу!..

Андрюха, заподозрив, что о нем говорят, медленно стал подкрадываться к двери внимательно прислушиваясь.

Дверь слегка приоткрылась и присутствующие увидели согнувшегося в погибель Подлецова, который молча стоял у двери и подслушивал.

— Видали? — громко спросил Бубкин, хохоча. — Нате, мол, вам!

— Звали? — не растерявшись спросил Андрюха

— Пошел прочь! — крикнула толстая чиновница,- и не смей подслушивать больше. Подлецов удалился.

Между тем Бубкин, глядя на фото Андрюхиной жены продолжал.

— Ах ты, кикимора! Гляньте на эту цаплю с бакенбардами….

Нос точно у ястреба… А талия? Эта кукла напоминает мне длинный гвоздь. Так, знаете, взял бы и в землю вбил.

— Нет, нету красавиц в округе

— Да взять вот хоть наших чиновниц и специалистов. Ведь многие из них молоды, а некоторые еще не замужем, невесты, самые, можно сказать, сливки — и что же? Хоть бы одна хорошенькая!

— Вот и неправда! Кого ни спросите, всякий вам скажет, что в нашем заведении много хорошеньких.

Например, Ирочка Дыркина просто картинка! Я женщина, да и то на нее заглядываюсь, кабы она б еще и работу знала свою, то ей вовсе б цены не было … Все при ней и таз и физия.

— Не приведи Господи, — простонал Бубкин — а ноги? Что вы скажете про ее ноги?.

Вы видели ее ноги коротенькие, как две подушки, потому она и каблучищи напяливает, что уж ноги больно коротки.

— Удивительно… — бормочет Бубкин — Ничего в ней нет хорошего, а все в певицы метит, а у самой голос как у иерехонской трубы. Горлопанит и все тут. Не стыда не совести, а ведь ей уже давно за пятьдесят стукнуло.

— А нос? Что вы скажите про нос?

— Прекрасный, укороченный, турецкий нос,- волнуется чиновница!

— А ноги? Вы поглядите на ее ноги : это… это совершенство! Пухлые и фигуристые, в древности с них бы писали картины!

Бубкину не смотря на недостатки нравилась Дыркина. Однако, он продолжает доказывать толстой чиновнице со свисающими подмышками, что в настоящее время красавиц нет…

— Только и отдыхаешь, когда взглянешь на лицо какой-нибудь женщины постарше, — говорит он глядя на нее — Правда, свежести не увидишь, но зато глаз отдохнет хоть на красивых чертах… Главное — черты!

А у вашей Дыркиной на лице не черты, а какая-то сметана… кислятина… К тому же на лбу ужасные морщины, которые она кстате говоря замазывает толстым слоем тоника.

— Значит, вы не всматривались в нее… — говорит чиновница

— Вы всмотритесь, да тогда и говорите…

— Ничего в ней нет хорошего, — угрюмо вздыхает Бубкин.

Танюха вскакивает, идет к двери и кричит подслушивающему разговор Подлецову

— Позвать ко мне Дыркину. Вы посмотрите теперь на ее ноги, — говорит она активисту, отходя от двери. — Вы обратите внимание на глаза и на нос… Лучшего носа вам не найти.

Через минуту в кабинет входит Дыркина.

— Подойдите поближе… — обращается к ней чиновница строгим голосом.

— Бубкин вот жалуется мне, что вы… что вы невнимательны и опять неправильно указали дату и время проведения очередного мероприятия.

Вы вообще рассеянны и… и… — бормочет Лаврентий рассматривая ноги и толстый зад Дыркиной.

— Стыдно, Дыркина — продолжает толстая чиновница — Нехорошо! Неужели вы хотите, чтобы я лишила вас премии?

Вы уже давно работаете в администрации, и вы должны другим пример подавать, а не то что вести себя так дурно… Но… подойдите поближе!

Чиновница говорит еще очень много общих фраз.

Дыркина рассеянно слушает ее и, шевеля ноздрями, глядит в потолок…

— Задница конечно у ней ничего, только ноги слегка коротковаты и сформированы как будто бы по образу двух подушек, а так ничего… Тихо шепчет Лаврентий

— Что ей работа …

Рабочий день вот — вот закончится, а дальше, хоть трава расти, домой вырвется…. Нужна ей триста лет эта работа. Не работа ей нужна! Ей нужен простор.. вздыхает и продолжает думать:

— Ох, эти ноги, не то что у моей жены — хрюшки!

— Хорошие успехи могут быть только при внимании, — продолжает чиновница а вы невнимательны… Если еще будут продолжаться жалобы, то я принуждена буду наказать вас… Стыдно!

«Не слушай, Дыркина, эту толстую бабу, — думает Лаврентий . Нисколько не стыдно… Ты гораздо лучше нас, даже с такими неприлично толстыми ногами».

— Ступайте! — строго говорит чиновница.

Дыркина подкатив глаза с ухмылкой выходит.

— Ну что? Всмотрелись теперь? спрашивает чиновница? Бубкин не слышит ее вопроса и всё еще думает о Дыркиной заднице.

— Да, вот это задница,- еле слышно говорит он.

Его уже совсем завядший корешок, от таблеток для давления дал о себе знать и Лаврентий как бы очнулся.

— Ну? Что? — повторяет толстая чиновница. Плоха, по-вашему? Бубкин тупо глядит на чиновницу приходит в себя и, вспомнив о нужной ему сумме денег, оживляется.

— Хоть убейте, ничего хорошего не нахожу… — говорит он. — Вы хоть и постарше, а нос и глаза у вас гораздо лучше, чем у нее… Честное слово… Поглядите-ка на себя в зеркало!

В конце концов Бельминжановна соглашается, и Бубкин получает необходимую сумму денег.

В это время в своем кабинете депутат Подлещиков в одиночестве опрокидывал двенадцатую рюмку. Он размышлял о свободе, равенстве и жестокой несправедливости.

Придя домой Андрей Подлецов столкнулся в коридоре с мужикообразной женой с бакенбардами, которая готовилась подавать ему ужин.

Думая о происшедшем Андрюха напивается окончательно и уже никого не узнает: ни жены ни двух дочек; ему кажется, что он не у себя дома, а в гостях, что его обидели; он надевает пальто и отыскивая свои ботинки, кричит хриплым голосом:

— Не желаю я тут больше оставаться! Вы все подлецы! Негодяи! Я вас выведу на чистую воду