В ДОМЕ ВОСЕМЬ ДРОБЬ один
Где напротив магазин
Невысокого росточка
Жил серьезный гражданин

С бородавкой на носу
В ширину и высоту
Круглый был и бестолковый
Зарабатывать готовый

Если спросите любого
Кто так сильно тут смердит
Все ответят Йозеф Бубкин
Йозеф Бубкин знаменит

Если кто то сквернословит
Или мусор разбросал
Йозеф тут же бараборит
Йозеф Бубкин всех эбал
Он торгует огурцами
Вместе с бабками в метро
Разносолами, цветами
Тут ребята как в кино

Здесь откаты платят справно
Тут за так подлец не стой
Договариваться надо
Это Йозьке не впервой

Он с нелегкою задачей
справиться всегда готов
Он общественник, а значит
Понимайте все без слов

Он всегда в любой беде
Зарабатывать то где?
Что же делать бедолаге
Если так стоит вопрос
В казаки скорее надо
Тут не шутки
Тут всерьез

Вот одену я папаху, сапоги, и синий фрак
Орденов, медалей разных
Прилеплю я на пиджак

Стану честным, справедливым
Буду стоя песни петь
Элегантным и красивым
И ручонку буду греть

Разносортовой монетой
Что пленит меня сполна
Засияет буйным светом
Моя жизнюшка тогда

Лихо сядет на коня
Бросит взгляд, зажжет огня
Ничего что он короткий
не достать до стремена
Я и эдак, я и так
Зарабатывать та как?

Нет в казачестве не просто
- "Хоть ты Йозеф - но балбес"-
Говорит слуге народа
Наш сотрудник МЧС

Я в пожарные пойду
И спасать людей готов
Я в огонь и в пустоту
-"Брошусь". - говорит- "без слов".

Буду прыгать на канате
И учить людей везде
Но скажите Бога ради
Зарабатывать то где?

Побледнел, пожал плечами
Наш сотрудник МЧС
Заработать на беде
Ни стоит вопрос не где
Шел бы ты дурак в артисты
В голосе поди силен
Запоешь, станцуешь быстро
Заработаешь мильон

Заискрились, засветились
Чуть прищурились глаза
Он не прочь побыть артистом
Покорить концертный зал
Предлагал сою фигуру
он продюсерам сполна
Те смотрели очень хмуро
Для артиста ты говна

Раз ты одинаков братец
И в длину и в ширину
Аппетитом озадачен
Делай братец шаурму

И пошел короткий Бубкин
с бородавкой на носу
В лесопарк к торговой точке
Лихо жарить колбасу

Запах манит и пленит
Разыгрался аппетит
У паршивого продукта
Очередь давно стоит

Ну а наш активный Бубкин
Вместо мяса клал лапша
Стал химичить на продуктах
Бестолковая душа

Он на лево и направо
Дураком везде прослыл
И свой бизнес, до копейки
С бестолковостью пропил

Растворились ложки, вилки
разносортный реквизит
-"Не удачник ты короткий",
Весь в убытках паразит

За аренду мне давай
Электричество мотай
И за воду и за свет
От того навару нет

Бубкин бредит как в огне
ЗАРАБАТЫВАТЬ ТО ГДЕ?

Я красавец и певун
И на выдумки не лгун
Жить то как вы мне скажите
Если я такой шалун?
- "Ты шалун такая дура
Жить нельзя за счет других
Ты активная натура
Что же ты дружок притих"

Меньше бегай в подворотне
Больше клеветать не смей
И с товарищами Йозеф
Будь пожалуйста честней

Автор Игорь Сокуренко

Общественник ЙОЗЕФ ВАЛЕРЬЯНОВИЧ БУБКИН

Йозеф Валерьянович Бубкин  был не только гениальным общественником, но и гениальным лентяем. Среди всех активных граждан  которыми изобиловал наш район, он был самым непроворным и наиболее часто попадавшим впросак. Причиной к этому служила его чрезмерно кипучая натура. Это был кипучий лентяй. Он постоянно ленился. На рабочем месте, а работал он общественником, да да именно это занятие бездельник Бубкин  считал настоящей работой. Как никак, деятельность, которую он проводил   придавала ему значимости. Глава администрации и важные чиновники всегда здоровались с ним, так, на всякий случай,  и он часами просиживал у здания администрации пытаясь застать пробегающего мимо начальника, протянуть ему руку и  обмолвится словечком. Это обстоятельство придавало его персоне массу впечатлений. Такая дружба рождала важные для района идеи, которые он тут же пытался воплощать в жизнь, потому на рабочем месте    застать его было невозможно.

Ему было не до работы. Он не мог видеть спокойно

въезжающего в свой или чужой двор поливальный трактор или пожарный автомобиль.  Бубкин сейчас же

выходил во двор и, сложив руки на спине, презрительно наблюдал за действиями водителя. Наконец сердце его не выдерживало.

- Кто же так заезжает? - кричал он, ужасаясь. - Заворачивай!

Испуганный азиат заворачивал.

- Куда ж ты заворачиваешь, морда?! - страдал Йозеф Валерьянович, налетая на трактор. - Надавать  бы тебе по морде, тогда бы заворачивал!

Покомандовавши так с полчаса, Бубкин собирался было уже возвратиться к своим делам, где ждал его народ, но тут спокойная жизнь  района  обычно вновь нарушалась каким-нибудь недоразумением.

То у метро  торговали бабки и Йозеф Валерьянович указывал, как лучше всего и чем  торговать, при этом ни когда не брезговал угощениями, то бежал на общее собрание жильцов, при этом Йозеф Валерьянович  стоял посреди двора и созывал жильцов, обзванивая их по телефону; но на самом собрании ему не удавалось поприсутствовать, потому что  у метро полиция организовала рейд по незаконной торговле   и  взволнованный этими событиями   и испепеляемый огнем беспокойства, бежал на это место где стояли  все те же бабки, которым утром он давал дельные советы и брал у них угощения.  Но больше всего его волновали казаки, за которыми, как он считал  нужно было присматривать.

Однако временами Йозефа Валерьяновича Бубкина  настигала стихия реального действия. На несколько дней он скрывался на работе  и молча работал.

Дети свободно бегали по двору и кричали что хотели, поливальные машины заворачивали и описывали во дворе какие угодно кривые, бабки у метро продолжали торговать, а полиция проводила свои рейды,  - Йозеф Валерьянович пил. Однажды, после одного такого

запоя, он вывел во двор, как барана за рога, мотоцикл, составленный из кусочков автомобилей, огнетушителей, велосипедов и пишущих машинок. Мотор в 1 1/2 силы был вандереровский, колеса давидсоновские*, а другие существенные части уже давно потеряли фирму. С седла свисал на шпагатике

картонный плакат "Проба". Собралась толпа. Не глядя ни на кого, Йозеф Валерьянович закрутил рукой педаль. Искры не было минут десять. Затем раздалось железное чавканье, прибор задрожал и окутался грязным дымом. Йозеф Валерьянович кинулся в седло, и мотоцикл, забрав безумную скорость, вынес его через туннель на середину проезжей части  и сразу остановился, словно срезанный пулей. Йозеф Валерьянович  собрался было уже слезть и обревизовать свою загадочную машинку, но она дала вдруг задний ход и, пронеся своего создателя через тот же туннель, остановилась на месте отправления

- посреди двора, ворчливо ахнула и взорвалась. Йозеф Валерьянович уцелел чудом и из обломков мотоцикла в следующий запойный период устроил стационарный двигатель, который был очень похож на настоящий двигатель, но не работал и отдал всю эту конструкцию казакам.

Венцом академической деятельности общественника -интеллигента была эпопея с добровольным пожарным обществом, которое  доверило  Йозефу Валерьяновичу пожарный автомобиль, который он обязался починить и выполнить услугу по обеспечению пожарной безопасности во время празднования дня города. С другой стороны, пожарное общество  обязывалось уплатить Й. В. Бубкину, по приеме работы специальной комиссией, гонорар в сумме пятнадцать тысяч рублей. Гербовые марки были отнесены за счет исполнителя работы.

Йозеф Валерьянович взялся  за дело, как Самсон. Два дня ушло на поиск пожарных костюмов и обзвон казаков, которые, как он считал   должны были  ему подчиняться. Оранжевые костюмы с наклейками лежали в детской колясочке, лопаты  и ремни были и сложены под верстак. Еще несколько дней ушло на осмотр и разборку пожарного автомобиля. А потом в городе произошла большая неприятность - на Мячковской улице лопнула магистральная водопроводная труба и общественник Бубкин  остаток недели провел на месте аварии, иронически покачиваясь, крича на рабочих и поминутно заглядывая в провал.

Когда организаторский пыл Йозефа Валерьяновича несколько утих, он снова подступил к пожарной машине стоящей во дворе, но было поздно: дворовые дети уже играли запчастям от автомобиля, а пожарные костюмы и лопаты исчезли бесследно. Увидав разгневанного общественника, дети в испуге побросали запчасти и убежали. Половины запчастей не хватало, и найти их не удалось. После этого Йозеф Валерьянович совершенно охладел к  машине   пожарного общества  № 5.

С этого момента с жителями стали происходить неприятные вещи. Пожарная  машина больше не поливала тротуары и  от этого страдали жильцы близлежащих домов, сидел без работы водитель, которого Йозеф Валерьянович учил как заезжать во двор. Он искоса поглядывал на разобранный автомобиль брал папироску и вздыхая подолгу искал в кармане спички.  Но больше всех пострадал начальник пожарного общества   №5 Подмышкин. Он потерял еженедельный заработок - машины не было, нечем  было поливать тротуары, ведь  пожарный автомобиль участвовал в поливе пешеходных дорожек, и за это Подмышкин имел денежное вознаграждение .

А так как поливать  было нечем, то  предприимчивый пожарный терпел убытки.

Сперва он приходил справляться, скоро ли будет  собран пожарный автомобиль, потом молил Христом-Богом, а под конец стал произносить неопределенные угрозы.

Администрация пожарной части  посылало Йозефу Валерьяновичу  письменные напоминания. Дело пахло судом. Положение напрягалось все больше и больше.

Однажды утром Йозеф Валерьянович, у которого слегка побаливал геморрой, по обыкновению прогуливался по своим владениям и уже было начал диалог с дворником, как в эту минуту он  заметил нечто неприятное.

Прервав речь, он схватил свой бидон и быстро спрятался за мусорный ящик. Во двор медленно вошел начальник пожарного общества   №5, остановился подле подъезда, где жил Бубкин  и стал озирать дворовые постройки. Не заметив нигде Йозефа Валерьяновича , он загрустил.

- Йозьки  - общественника  опять нету? - спросил он у дворника.

- Ах, ничего я не знаю, - сказал дворник, - и  в необыкновенном волнении, вываливая воду из ведра, торопливо ушел к себе.

Подмышкин погладил цементный бок колодца и подошел к разобранной пожарной  машине. Через

два шага он увидел баннер с лысой толстой рожей и заплывшими глазами общественника Бубкина, который красовался на заборе.  Начальник  ударил ногой в спустившее колесо пожарного автомобиля  и с ненавистью сказал:

- У, гангрена!

Подмышкин стоял у машины еще минуты три, наливаясь самыми ядовитыми чувствами, потом с грохотом отодрал баннер, понес его на средину двора к колодцу и, став на него обеими ногами, начал скандалить.

- Ворюги у вас в доме №7 живут! - вопил начальник пожарного общества. - Сволота всякая!

Гадюка семибатюшная! Среднее образование имеет!.. Я не посмотрю на среднее образование!.. Гангрена проклятая!!!

В это время семибатюшная гадюка со средним образованием сидела за мусорным ящиком на бидоне и тосковала.

С треском распахивались рамы, и из окон выглядывали веселые жильцы. С улицы во двор, не спеша, входили любопытные. При виде аудитории Подмышкин разжегся еще больше.

- Общественник Бубкин! - вскрикивал начальник. - Аристократ собачий!

Парламентарные выражения пожарный  богато перемежал нецензурными словами, которым отдавал предпочтение. Слабое женское сословие, густо облепившее подоконники, очень негодовало на пожарного, но от окон не отходило.

- Харю разворочу! - неистовствовал начальник. - Образованный!

Когда скандал был в зените, явился милиционер и молча стал тащить Подмышкина в район. Ему  помогали молодцы из жилконторы. Пожарный покорно обнял милиционера за шею и заплакал навзрыд.

Опасность миновала.

Тогда из-за мусорного ящика выскочил истомившийся Йозеф Валерьянович.

Аудитория зашумела.

- Хам! - закричал Виктор Михайлович вслед шествию. - Хам! Я тебе покажу! Мерзавец!

Горько рыдавший пожарный ничего этого не услышал. Его несли на руках в отделение, туда же, в качестве вещественного доказательства, потащили баннер с толстой рожей и большой бородавкой на носу лентяя - общественника Бубкина.

Увлекательные истории из гастрольной жизни ансамбля "КАЗАЧИЙ ДЮК".
Автор Игорь Сокуренко.

Действующие лица:

Атаман -мужчина с усами
Подмышкин - начальник пожарного общества. Толстый и мужественный человек.
Общественник Бубкин - лысый, и короткий бездельник.
Турка - пятидесятилетняя толстозадая женщина, с ногами сформированными по образу двух подушек - участница казачьего ансамбля.
Мокша шутиха - продуманная мордвинка.

Как то довелось нам побывать с гастрольными путешествиями в старинном городе под названием Рязань. Было это в конце мая и погода была под стать.
Как и водится после концерта состоялся пикник, ну как же без него.
Приглашающая сторона организовала гостиницу на окраине города, среди старинных мест, да и поговаривали, что в озере, находившемся там, неподалеку церква утопла. Так в нем вода чистая пречистая и до того благодать небесна, что видать дно поросшее травою, а сквозь травы карпы плещутся. Красота необыкновенна.
Тут и начальник пожарного общества Подмышкин засобирался ехать с нами и общественник Бубкин, ну как же без него. По дороге прикупили барана, тут же освежевали его и по приезду принялись жарить шашлык. Но баран оказался очень жесткий и к шашлыку непригодный, вот и вышло, что мяса много, а есть нечего.
Турка было накинулась на голяшку и причмоктывая попыталась грызть слегка посоленную баранину, но не тут то было. Баранина никак не давалось, и тут Турка сломала очередной зуб, который тут же издал глухой хруст и отвалился. Пришлось всей компании довольствоваться ливером. Несмотря, на все неприятности, Турка все же налупилась потрохов. Затем, как бы встрепенувшись и видимо вспомнив про сломанный зуб удалилась в фанерный дом гостиничного комплекса и тут же, вся расстроенная уснула засверестев тонким и протяжным звуком издаваемым ее коротким турецким носом.

У общественника Бубкина, который в очередной раз навязался с казачьим ансамблем в поездку, то же все пошло немного не так, как он задумывал. А хотел он удивить всех своим веселым нравом. Он хотел весь этот вечер шутить и веселить присутствующих дам, хотел петь вместе с казаками разносольные казачьи песни и тенорком поддерживать различные баритоны своих избранников с коими он считал своим долгом ему нужно отправиться в эту поездку. Он хотел быть щедрым весельчаком, но немного не рассчитал свои силы и в очередной раз напился.
Вот именно на этом я хотел бы остановиться поподробнее.

После веселого пребывания у костра и многочисленных попыток поедания резинового барана вся мужская часть нашей компании отправилась в баню. Это чудесное заведение располагалось на опушке леса у самого старинного озера. Повсюду пахло свежескошенной травой. Гул комаров разряжал воздух и любой прохожий подвергался их безжалостному нападению.
Каждый участник выйдя из парилки мог нырнуть в холодную воду старинного озера. Как только ты выныривал, комары сразу огромной стаей неслись к тебе издавая едкие и омерзительные звуки. Потому, выйдя из парилки я не мешкал, а сразу погрузился в холодную воду. Задержав дыхание, некоторое время я находился под водой, испытывая редкие и приятные ощущения.
Но тут, в очередной раз вынырнув из воды, я услышал страшный визг Подмышкина, находящегося внутри бани. Не крики, или вопли, или вой, или рев, какого можно было бы ожидать от голосовых связок мужчины, — нет, прямо-таки неприличный, ужасающий, унизительный визг, каким визжат женщины, увидев привидение или гусеницу. Ужасно слышать, как визжит без умолку толстый и сильный, мужчина.
Я выскочил из озера посмотреть, что такое там делается. Перед моими глазами предстала картина.
Подмышкин сидел на полу, вцепившись одной рукой в волосы. В другой руке он держал свой ботинок, который мы обыкновенно одеваем на ногу, и самым деловитым и недвусмысленным образом пытался вытряхнуть что то находящееся в нем. Рядом сидел сильно опьяневший общественник Бубкин, с которым в очередной раз случилось расстройство желудка и он, пытаясь скрыть следы своего преступления использовал ботинок Подмышкина, вместо горшка.
Со всей мощью Подмышкин запустил свой увесистый ботинок.

Я увернулся и услышал глухой, тяжелый стук и что-то похожее на вздох лошади, когда с нее снимают седло. Черный ботинок огромной величины стукнул Бубкина по лысой голове как раз позади левого уха. Он сразу весь обмяк и упал головою прямо на кастрюлю с кипятком стоящую на печи. С большим трудом я вытащил его из парилки на крылечко бани. Комары тут же облепили лежащего на полу, абсолютно голого Валерьяныча. Большого труда мне и моим товарищам стоило транспортировать в гостиничный номер толстого и пузатого Бубкина, который все это время пытался лягаться ногами. Комары безжалостно жалили его голое тело. Мордвинка Мокша при виде этой картины тут же извлекла из своей потрепанной сумочки репеллент и обработала тело Бубкина этой зловонной жидкостью, особенно то место, которое привлекало ее больше всего. Валерьяныч спал мертвецким сном периодически вскакивая и пытаясь лягнуть несущих его товарищей.

ЧЕТЫРЕ БУТЫЛКИ ВИНА, МАМАЛЫГА И КАЗАЧЬЯ ПЕСНЯ

КАЗАКИ В АБХАЗИИ 2

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Так уж водится, что и несмышленый добродий не поймёт, что оно такое казачья песня, а доколе стынет каша, то мы продолжим рассказ о том как славный ансамбля КАЗАЧИЙ ДЮК побывал в Абхазии,- сидя на кухне молвил атаман одергивая спадавшие штаны и заправляя в них рубаху.

Ну, как и должно было случиться, казаки браво выступили на фестивале, - а как же иначе. Никогда такого не бывало, что бы оскоромились они или же плохо спели. Голоса дивные, да и песни не подстать сегодняшним. Как затянут, так сердце затепается, а слезы сами градом так и катятся по щекам, до того любо сердцу каждого. Тут и жид ножонкой своей худенькой подстригнет, да и каблучком другой раз поцокает, так ему понравится казачий пляс. А может, да и затянет песню "Ой то не вечереет, то не вечер".
- но что то я отвлёкся,- отхлебнув из большого кухоля хмельной настойки атаман почесал затылок и продолжил.
- Любо!!! кричали казакам зрители, весь зал встал когда зазвенела в ушах песня "Розпрягайте хлопцы коней", ну и Пётр, и наши гарные солистки - куплетистки, что б им пусто было, постарались на славу, - прокашлявшись крякнул атаман и поморщившись продолжил
- Ничего не могу сказать постарались все на славу. После концерта вышли на улицу, тёплый вечер обещал быть славным. Пообщались со зрителями, некоторые из них просили автографы...
Довольные и слегка уставшие казаки поехали на банкет. Организаторы постарались и накрыли нам столик в уютном ресторане, где посреди залы стоял огромный котел, а в нем томилась мамалыга.
Мамалыга - это кукурузная каша, которая на медленном огне готовится очень долго. Важные горцы помешивают дивное блюдо придавая этому действию особое значение. А когда каша готова, то её раскладывают по тарелкам и втыкают большие куски копченого сыра, который плавится в горячей каше оставляя желтые аппетитные разводы. Сыр переставляют в другое место, а от сюда зачерпывают ложкой, дуют и едят. Вот эту то мамалыгу мы и попросили, что бы нам её принесли. Выпили по первой, заговорили разговоры.
- Я не люблю вино,- продолжал атаман, какое то оно не такое.
- то бабам в сласть, они как сделают невинную физию да и це-е-едят его весь вечер,- тут батько сплюнул и поморщился.
- Я люблю, что покрепче. Нальёшь горилки, или же на худой конец коньячку, выпьешь, благодать...,- лицо его наполнилось сияющей улыбкой, он тяжело проглотил слюну и глянул на дно своей кружки, которая по видимому уже была пуста.
Потому вино не пошло, мучил я его мучил стакан за другим и попросил что покрепче. Принесли чачу .
Это дивная виноградная водка сразу придала настроения. Рюмка за рюмкой, донышко улыбается краешки играют. И до чего же хороша, слегка обжигает, затем расплывается по всему телу придавая приятное расслабление. Не это ли лекарство от всех болезней. И брешут супостаты, что оно вредно и неприлично воспитывает нашу молодёжь. Не там собака зарыта, и это не то, о чем нужно балакать. В меру водка - это великое дело.
- Выпил я рюмку, другую, совсем другое дело. Глянул - то и бабы наши покраше стали, мать их... и мамалыга как закуска ничего. Сыр быстро кончился, а каша ещё долго тарендела на столе. Разогревать не стали.
- Пил я, пил и Петр, наконец то добрался он до своего спиртного. Мы хоть и не в аэропорту, но все ж оказались в чужедальней сторонушке. Как тут не выпить. А как выпил, то и понесло его, не приведи Господь. Запел.. А как запел, то весь ресторан сбежался послушать нашего соловь, уж больно хорош у его был голос.
Толстозадая "Турка", так казаки прозвали одну из наших певиц, хотела его де, де да поддержать своим дребезжащим старческим голосочком, да где там. Пел он попсу, да с матерком, Иде только ирод научился таким гадостям.
Поёт и поет гардемарин ентакий, а народ ему хлопает, да бутылки на стол пересылает. Погуляли, выпили, ещё с собой четыре бутылки вина как презент унесли. До того добрый абхазский народ полюбил наших казаков.
Идём - балакаем. И спать неохота, а ночь дивная и хмель в глаза. Вообщем допили мы и эти четыре бутылки, а что делать. Пошли в гостиницу. И тут Петра понесло. Какие только не читал он стихи. И так и так на турку поглядывает, да обихаживает её. С веселой компанией улеглися на кровати и давай песни орать. И лишь только запели, как тут же постучали в дверь и требовательно попросили заткнуться. Худая блондинка несколько раз ломилась в наш номер требуя прекращения банкета. Ну и конечно же мы люди серьезные, а не то что бы там какой нибудь задрипанный коллектив, к тому же чего греха таить, спиртное то кончилось. Решили идти спать.
Но не тут то было, надо знать Петра, то ли ему вожжа под хвост попала, то ли случай в аэропорту не давал покоя, но он тут же испарился и покинул нашу шумную компанию. Я как уже это не трудно было догадаться отправился спать.
А наши дамы в последствии рассказывали, что как только они принялись похрапывать, то раздался в коридоре дикий шум и Пётр споткнувшись вывалился прямо в спальню, держа в руках двухлитровую бутылку борматухи, которая появилась перед падающим певцом.
Получив триндюлей от толстухи, вредная казачка не любила, когда её будят, а засыпала она на раз. Только касалась подушки, как сразу её турецкий нос начинал посвистывать на разные голоса. На слова она никогда в таких случаях не скупилась и поэтому пьяный Пётр сразу же все понял и удалился.
Спали они в одном номере с атаманом, тот уже дремал, когда Пётр с грохотом повалился на кровать в одежде и ботинках, и сразу уснул.
- Нехай спит,- подумал атаман и уснул следом за Петром. Но не тут то был. Свежий апрельский ветер дул с Черного моря, убаюкивая всех приезжих пенистой волной, котороя успокаивающе действовала на наших друзей. Атаману не снилось ничего. Он так утомился за все это время, что казалось никакая штуковина не могла бы его разбудить, как вдруг....
Раздался громкий хлопок с протяжным бэ-эканьем и в номере распространился запах паренной репы.
- Что ты Пётр ??? Громко произнес атаман

Как вы уже догадались Петру стало плохо. Его тошнило , как не тошнило никогда в жизни, ворочаясь на гостиничной койке он то и дело поливал мамалыгой в перемешку с марочным портвейном, (купленным ночью из по полы), гостиничный номер.
Напрасно атаман подставлял ведро и требовал, что бы тот пошёл в туалетную комнату. Дело было дрянь. В чужой стране в гостиничном номере, а что скажут горничные. Позор.
Беда заключалась ещё и в том, что время было ещё 5 утра и хоть постепенно начинало светлеть идти все же было некуда, да и прогулка в такое время не предвещала ничего хорошего. Пришлось лежать с открытым окном, укутавшись одеялом под неумолкаемые крики Петра. Что поделать на гастролях бывает и такое.

ГЛАВА ВТОРАЯ
На рынке постоянная толчия. То тут то там раздаётся голос продавца с восточным акцентом. Богатый край Абхазия, чего здесь только нет, какие диковинные фрукты растут на побережье, какие интересные люди населяют эти дивные края. По утрам мужчины пьют кофе в кофейнях и обсуждают дела. Ранним утром постепенно улицы оживают.
Атаман дождался утра и сразу отправился на рынок, благо тот был не далеко - пешком чуть больше десяти минут.
В центре торговых рядов шумела толпа. Старая армянка торговала специями. Ее окружало большое количество людей, они все время о чем то спорили. Некоторым она давала дельные советы, а которые не приглянулись ей иногда, грубила. Люди с баночками и пакетиками отходили от этого шумного места.
Атаману стало интересно и он подошёл поближе. И каково же было его удивление, когда он увидел стоящих в очереди за специями представителей своего коллектива.
- Я то думал они спят, а они вон где,- про себя подумал атаман и сделал несколько шагов к стоящей очереди.
- Что ты все вынюхиваешь,- громким голосом заорала армянка на стоящую у прилавка певицу, как вы наверное догадались это была турка.
Она то и дело пыталась совать свой причудливый турецкий носик в кучки со специями, рассыпанными кучками на прилавке, с деловым видом стараясь распознать, какую специю ей лучше приобрести.
Бормоча про себя о каких то многочисленных родственниках и о муже, который судя по всему любил блюда напичканные восточными приправами, она раздражала армянку, которая искоса поглядывала в её сторону отпуская товар.
- Чего тебе? - ещё громче заорала она бросив свой грозный, орлиный взгляд на турку.

Та открыла рот и начала задавать свои сто пятьдесят подготовленных за ранее вопросов, про мясо, рыбу и прочее. Но этим вопросам не суждено было долететь до ушей грубой продавщицы специй, она широко открыла рот, мощным ударом локтя толкнула стоящую неподалёку соседку и начала хохотать тыкая кривым пальцем турке в лицо. От хохота слюна слетела у неё с золотой коронки и устремилась в сторону очереди. Люди быстро расступились. Словно не замечая этого турка, продолжала буробонить рецепты, при этом нос у неё был раскрашен разноцветными специями а внутри бубки торчала по всей видимости крошка хлеба.
Атаман подумал, - это наверное после вчерашнего, - сплюнул, хихикнул про себя и пошёл восвояси.
В обед за казаками пришла машина, они погрузились в авто и с ветерком полетели обратно в сторону границы. По дороге в аэропорт заехали в Гагры, сделали несколько фото и уже через час сидели в сочинском аэропорту. Пётр допил свою барматуху и довольный, что не пришлось её выбрасывать на линии контроля уселся в кресло современного авиалайнера и приготовился лететь.
- А я, - тут атаман призадумался, поправил кубанку и выпустил изо рта большой клуб табачного дыма, откинулся в кресле и слегка перещупал глаза - извлёк из этого путешествия одно.
- Гастроли - дело не шуточное.

— Эта лысая образина, то есть твой отец , опять изволил нажраться, — сказала жена депутата Подлещикова старшему сыну указывая пальцем на сильно пьяного папу.
Теперь эти слова как будто кочергой стучали по его лысой и загорелой голове. И от того на душе было так тоскливо. С женой он ругался часто, особенно в пьяном виде. Вот и теперь, обиженный таким выражением своей супруги онлег спать.
Ровно в пять утра, гонимый неутолимой жаждой и желанием сходить по малой нужде он проснулся, встал и уж потом не отважился вновь ложиться в постель.
Решил пойти на работу, благо его кабинет располагался недалече от дома.
Ему едва стукнуло сорок, помимо лысой головы и вечно сморщенного лба мужчина имел два выпученных глаза и пухлые, обильно окрашенные пунцовым цветом губы. Глядя со стороны можно было бы предположить, что этот депутат, сидящий за столом в личном кабинете, безумно одинок. Иногда его лысая голова и покатые плечи олицетворяли самое ничтожное существо напоминающее дождевого червя.
— Все, бросаю пить!.. Медленно шагая мямлил он себе под нос.
Больше … ни за что! Пора же мне наконец за ум
взяться. Вот и жена ругается, а на работе тоже одни неприятности.
Вчера ни за что не про что одного жалобщика выставил за дверь,
а ведь я депутат как никак.
Надо работать, трудиться… Если ты депутат, так работай
честно, усердно, по совести, пренебрегая покоем и сном. Баловство
брось… Привык, брат, задаром зарплату получать, а это вот и не
хорошо….
Прочитав себе несколько подобных нравоучений, Подлещиков
начинает чувствовать непреодолимое стремление к труду. На часах
только что пробило половину шестого утра, но, несмотря на это,
он решает сиюминутно попросить прощения у того самого
жалобщика, которого вчера выставил из своего кабинета.
Пошарив на столе обрывки каких то записок Евгений схватил телефон
и стал дрожащими от вчерашней попойки пальцами набирать номер.

На той стороне раздается заспанный голос, по всему виду
переполненный ночным ужасом.

— Алло!
— Мужчина! — обращается он к жалобщику. — Послушайте я не
запомнил вашего имени!
Жалобщик вздрагивает и слышно как он громко вздохнув
вскакивает с постели.
— Что?
— Я того… как его?.. Вы не обижайтесь…

— Что? Кто? а?

— Вам говорят по-человечески это Подлещиков вы вчера изволили
жаловаться,- уже с раздражением проговорил депутат.
— Боже мой! -плачущим голоском стонет жалобщик.
— Господи, Боже мой! Я страдаю бессонницей… три ночи не спал,
нарочно снотворное принял, чтоб уснуть, а вы… Звоните в пять утра!
Ведь это безжалостно, бесчеловечно! Если бы вы знали, как трудно
мне уснуть, то не стали бы беспокоить меня такой чепухой…
Безжалостно и глупо!
И на что я вам понадобился?

Подлещикова снова охватывает грусть его лысая образина заливается
багровой краской .
— Вы здесь не кричите! Здесь не кабак! — говорит он быстро хлопая
своими выпученными глазами.
— Да в кабаке люди на много порядочнее… — кричит жалобщик.
— Как мне теперь уснуть во второй раз!
И удивительное дело: всю страну объездил и даже заграницей
побывал и никто мне там ночью не звонил, а тут,
словно черт этого негодяя под локоть толкает!.. Управы на вас нет!
Заграницей такой подлости никто бы не вытворил…

— Ну и поезжайте в свою заграницу, если вам там нравится! — проорал
Подлещиков и бросил трубку.

Между тем жалобщик продолжал разговаривать сам с собой…
— Глупо, же! Да!
Мало того, что кормят нас одними обещаниями, ничего не делают
так еще, черт ее подери издеваются. Звонит он в пять утра, будит!
Скажите, какое усердие! Добро бы это для людей делалось,
а то ведь врут и деньги только зря получают!

Тем временем Подлещикова мучила совесть. Он ходил из угла в угол
по своему кабинету и не мог понять как же так вышло , что вчера
на приеме с населением он так напился, что даже нагрубил
жалобщику.
— Еще пожалуется на верх,- подумал Подлещиков. — Нет, надо все
же позвонить и объясниться. Он снова берет телефон и набирает
знакомый номер.

— Алло!,- все тот же сонный голос в трубке.
— Послушайте, мужчина! — мямлит Подлещиков — Вы меня не так
поняли, я хотел объясниться.

— Жалобщик вздрагивает, словно ужаленный и плачущим голосом
начинает причитать
.
— Боже мой! Только принял вторую таблетку и только что задремал,
как он опять… опять! Умоляю вас, имейте вы совесть!
— Это невыносимо! Я буду жаловаться! Более терпеть
я не в состоянии. Я… я умираю…
— Это подло, гадко!
-Убирайтесь вон отсюда!
Вы поплатитесь за подобное издевательство! Вон!!!

— Гражданин ! Ежели вы не перестанете кричать, то я принужден
буду вызвать полицию и составить акт об этом факте,- командирским
голосом проорал депутат.
Услышав слово «полиция», жалобщик изменился в лице, бросил
трубку на скомканную постель и с презрением поднес два кукиша.

— На-кося! — вот тебе твоя полиция ! На-кося

Подлещиков машет рукой, вздыхает и садится в кресло, в слух
начиная рассуждать:

«Ну и народ! Попробуй тут поработай! Поневоле плюнешь на все…

-«Выпить!» Под столом недопитая бутылка водки. Подлещиков
наливает полный стакан, кривится, затем залпом выпивает.
А тем временем часы пробили шесть утра.

И. Сокуренко

 СМЕШНЫЕ ИСТОРИИ ИЗ ГАСТРОЛЬЙ ЖИЗНИ АНСАМБЛЯ «КАЗАЧИЙ ДЮК»

Удомля.
Рассказы атамана Сокуренко про веселые путешествия  гастрольной жизни ансамбля КАЗАЧИЙ ДЮК

Шкара Шмарина главное действующее лицо.

Действующие лица:
— Голос за кадром;
— Атаман — высокий красавец мужчина с усами, на голове кубанка, в красной косоворотке;
— Шкара — толстозадая крашеная блондинка с турецким носом;
— Мокша -шутиха — подруга турки;
— Петр — тридцатилетний худощавый певец, любитель выпить;
— Лысой — ленивый сороколетний мужчина;
— Катерина — высокая двадцатипятилетняя брюнетка;
— Глафира — полноватая — хохотутшка в очках

ГЛАВА ПЕРВАЯ
АТАМАН
В накуренной и плохо освещенной комнате сидит атаман.
Четверо молодых казаков его внимательно слушают.
На столе бочонок с горилкой, которую он то и дело открывает поворачивая медный краник, из которого льется золотистого цвета яблочная водка. Стол сервирован солеными огурцами, квашеной капустой, вареными яйцами и картофелем покрытым смачными шкварками.
Не смотря на простоватую и аппетитную еду, атаман все же любит вареники с потрохами. Его близкие, зная это, иногда балуют батьку таким блюдом и тогда он добреет, становится веселым и более разговорчивым. Он говорит убаюкивающим голосом и все погружаются в таинственный мир его сердечных переживаний.
Разговор увлекает собеседника
— И чего тут не вспомнишь.
— Какие только веселые истории не идут на ум,- бараборит атаман сидя в кожаном кресле
— Расскажи дядьку, говорят молодые казаки. Они любят слушать интересные и смешные байки из его гастрольной жизни, к тому же унылый вечер обещает быть длинным и никто никуда не торопится.
— Ладно, продолжает атаман искоса поглядывая на казаков,
— Пришел на ум мне один случай, который произошел с нашим ансамблем в Удомле.
— Удомля — это такой небольшой провинциальный городок в Тверской области, городок так себе, одна только достопримечательность — это атомная электростанция. Выходишь на балкон, вдохнешь свежего воздуха, а тут она в саркофаге стоит и смотрит на тебя с выпученными глазами.
Атаман хихикнул и замолчал, затем обвел глазами вокруг комнаты, словно ища чего то, ткнул пальцем в стоящий рядом пузатый самовар и продолжил.
— Вот как этот самовар, такой же она мне показалась.
В комнате, где он находился по мимо медного самовара фирмы БРАТЬЯ «КАРНИЛОВЫ» было много неожиданных предметов.
Причудливого вида бульотка сразу бросалась в глаза, она стояла на столе и придавала всей комнате таинственный вид. Огромных размеров книга в кожаном переплете красовалась неподалеку, на стене часы с боем, они постоянно издавали громкое тиканье и от этого становилось в комнате очень уютно, тепло и необычно. Находящийся здесь человек невольно погружался в сказочный мир далекого детства.
Вечерело. Внезапно часы ожили. Они торжественно прозвенели восемь раз и внезапно замолчали.
Одетый в бекешу атаман поднял голову и почесал затылок. С виду он напоминал исторический персонаж из старинных рассказов про грозных казаков, которым нельзя было жениться, а вся их жизнь была связана с войной и грабежом.
Посмотрев на часы атаман продолжил.
— По пути в Удомлю, а мы ехали в специально отведенном автобусе, который выделили организаторы концерта, нас сопровождала жуткая жара и по приезду я сразу пошел в душ.
В гостинице душевая располагалась в холле и что бы попасть туда необходимо было выйти из номера. Атаман, обернулся полотенцем и беспардонно вышел в коридор. Душ был к стати. Смыв пот и дорожную пыль он столкнулись нос к носу с Глафирой. Молодая, красивая певица от неожиданности остолбенела и начала причитать.
— Ой, ой, так вы голый!!!
Ее очки приподнялись, глаза потупились в пол, а губы что то причитали. От непрерывного бормотания ее носик двигался в разные стороны, принимая комичные формы.
Глаза бешено бегали, иногда все же искоса поглядывая на закрытое полотенцем место, где по всей видимости находились батькины прелести..
— Мамочки, повизгивала она, когда атаман стал приближаться.
Тут у нее нервы не выдержали, и девка с визгом бросилась искать дверь своего номера. Дверей в холле было несколько и нужно было изрядно потрудиться, что бы найти нужную. Глашка в панике бегала от одной двери к другой сопровождая все это время частыми причитаниями. Наконец она громко крикнула.
— Помогите!!!
Николаич стоял невозмутимо, как статуя на пьедестале, наблюдая за смешным поведением певицы. Наконец заветная дверь отворилась и девка заскочила в номер, где по всей вероятности спать никто не собирался. Казаки бурно встретили раскрасневшуюся певицу и зааплодировали атаману, который почти голый, обернутый лишь в гостиничное полотенце важно зашел следом.
Атаман был человеком деликатным, он быстро превратил этот смехотворный случай в шутку.
— У девки первые гастроли, ее и так еле еле отпустил муж,- подумал он. Что тут поделаешь.
Всю дорогу Глашка была на чеку. Видимо предполагая, что во время гастролей может случиться всякое. И неудивительно, что наслушавшись от коллег о сексуальных ужасах гастрольной жизни она предположила, что раздетый атаман — это и есть то, чего она опасалась. По тому, и начала паниковать.
Но СЛАВА БОГУ все обошлось. В номере играла гармонь и казаки пели песни. Гостиница была пуста, кроме нашего ансамбля никто в ней не проживал, по тому мы никому не мешали.
— Оказавшись в таком удивительном городке, где всех достопримечательностей — атомная электростанция, казаки забыли про все полностью погружаясь в гастрольную жизнь.
— Сюда наверное приезжают и заполняют эту гостиницу от случая к случаю только ученые атомщики,- подумал атаман перед сном.
Нас, то есть мужчин, поселили в один конец гостиницы, женщин в другой. Не смотря на позднее время, а это была глубокая ночь, все же спать никому не хотелось, ведь приключения только начинались. Посвистывала только турецким носом толсотзадая турка, которая отругала матом молодых девчат, для которых гастроли судя по всему только приобретали нужные акценты и уснула.
Но молодые певицы никак не хотели ложиться спать, они то и дело бегали на мужскую территорию гостиничного комплекса, часто выходили на балкон и шумно хохотали на лестничной клетке.
Ложась спать Атаман еще раз полюбовался на молодых женщин, которые продолжали бурную активность. Их беготня была отчетливо видна в окне напротив, ложиться спать они не собирались.
Глаша и Катерина внешне отличались друг от друга. В меру полноватая хохотушка Глафира, смеялась быстро, как стучащий по стеклу железный шарик, Катерина же напротив, смеялась размеренным низким басом. Она была высокая и статная, с ярко выраженными чертами лица, большими глазами и огромными ресницами. Рядом с ней толстозадая турка выглядела невзрачно. Несмотря на высокие каблуки та едва доставала Катерине до груди и потому никогда не становилась рядом, дабы на контрасте не потеряться. Потому они не дружили и при случае турка всегда пыталась вымещать всю свою злобу на бедной женщине. Но высокую брюнетку это казалось не трогало.
Мне такие отношения напоминали басню Крылова «Слон и моська»
— «Ай Моська, знать она сильна, что лает на слона».
Маленькая колченогая Шкара, как Моська все время повизгивала в сторону Катерины, иногда привлекая к своим интригам Мокшу -шутиху. Последняя пытаясь поддерживать нейтралитет все же зачастую склонялась в сторону Шкара.
И действительно такая парочка выглядела смехотворно. Шкара завидовала страшно. Завидовала ее красоте, молодости, ведь Катерина была на двадцать лет моложе, ей едва исполнилось тридцать, в то время как Шкаре давно перевалило за пятьдесят.

ШКАРА ШМАРИНА

Нужно отдать должное — она была глупа. От того и все беды. Она действительно какое то время жила в Турции вместе с родителями, отец работал инженером в одном городке. Чуть позже вышла замуж за мужчину, который был старше ее на тридцать с хвостиком лет, готовил лобио и сацебели и не в чем своей женушке не. отказывал выполняя все ее капризы. Потому жизнь казалась ей безоблачной. Детей не было и Турка жила для себя, как говорится в свое удовольствие. В институт она не ходила ни разу, хотя диплом получила настоящий, на тридцатилетие муж сделал ей такой подарок. Хотя одно посещение все же было, она пришла в институт получать диплом и больше там ни разу не появилась.. Потому, когда ее спрашивали о студенческой жизни, она отнекивалась ибо ни одной фотографии и ни одного студенческого друга у ней не было. Муж любил ее страшно, терпел все ее глупые выходки и выполнял все прихоти.
Однажды она сообщила своему возлюбленному, что хочет петь на сцене.
— Что ты? забеспокоился он.
— Ты и петь то не умеешь, за столом и то не попадаешь, когда мы собираемся с друзьями и поем турецкие песни.
Но Турка стояла твердо на своем, да же на какое то время объявила голодовку. Сама то она так не считала, а напротив была глубоко уверена, что имеет сказочный голос. Потому была настойчива в своих убеждениях.
Мужу пришлось изрядно раскошелится, что бы пристроить взбаломошную женку в хор местного театра.
Пела Шкаре действительно плохо, к тому же петь на сцене для нее означало — покупать дорогие платья и часами просиживать в парикмахерской. Потому пение волновало ее меньше всего.
Атаман был удивлен, когда прослушивал эту глупую певицу, которая смехотворно пыталась петь казачьи песни оперным дрожащим голосом. В ноты она попадала редко. Так же как и в театре она заняла второстепенное место.
После внезапной смерти мужа эта женщина столкнулась с большой бедой. Раньше она ни где не работала, в коллективе уживалась с трудом, компьютерной грамотностью не владела. Деньги быстро кончились с театра выгнали. Пошла волочиться на биржу труда, жила бедно, лишь на пособие. К моменту их встречи жизнь ее превратилась в ад.
Потому Атаман пожалел ее и принял к себе на работу. Но природная дурь, которая всегда вызывала у атамана улыбку осталась. Как то однажды пришла с огромным синяком под глазом. Ее очередной любовник не выдержав истерик посадил ей этот фингал и собрался уходить от нее. Сидя возле атамана она причитала, что останется опять одна — просила совета. Опытный руководитель подсказал ей лечь в больницу и претвориться больной.
— Если у человека есть хоть капля совести он не уйдет, видя свою возлюбленную в таком состоянии, — в завершении разговора произнес атаман.
Придумали диагноз — прединсультное состояние. Сработало…
Поносил, поносил передачки ее возлюбленнвй, так все и забылось и срослось. Бить то же перестал, видимо урок сделал не только он один, но и она в своих высказываниях стала по сдержаннее.

НОЧНЫЕ ЗАБАВЫ

Хохот в соседнем номере раздражал Турку страшно. Она никак не могла найти себе место то и дело стуча тапком по стене, пытаясь угомонить хохотушек. А затем дождавшись, когда те выйдут на балкон, находившийся в коридоре, ползком подкралась незаметно и закрыла дверь на шпингалет. Девушкам было весело. Уже светало и несмотря на предстоящее выступление спать не хотелось. Они не сразу поняли, что их заперли.
— Лысой!!! кричали они, по видимому уже спящему солисту ансамбля.
Это был лысый, слегка полноватый и очень ленивый мужчина лет сорока. Его недавно взяли в ансамбль, потому вел себя он относительно скромно, никак не выдавая своего характера.
Как не старались девицы разбудить лысого дядьку ничего не получалось. Что же было делать. Девушки стояли на балконе босиком, полураздетые, а на улице ранним утром уже было холодно….. Никто не помог. Через час им все же удалось сломать замок и вернуться в свой номер.

ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ
После мероприятия был банкет. Сытые и хмельные казаки сели в автобус.

Изрядно подвыпившая Катерина тихо спала на полу, провалившись между сидений автобуса, Глафира придумывала, что будет говорить мужу, Мокша — шутиха по индюшиному щебетала. Ехали долго и казалось дороги не будет конца. Все дремали.
И тут Петр, который никак до этого времени себя не проявлял, вдруг дал о себе знать.
— Может выпьем? спросил он

Дорога в Москву была дальняя. Иногда автобус останавливался на перекур. Казаки делали небольшой отдых и продолжали следовать дальше.
— Я не разрешаю пить спиртное во время следования,- говорил водитель автобуса
— Если хотите выпить давайте остановимся и сделаем небольшой привал. А то чуть я на тормоз, как бутылки и бутерброды летают по полу, а мне потом убирать.
Казалось его слушали все, кивали головами, и сочувствовали.
Петр то же был на его стороне, однако все же во время остановки, он купил две двухлитровых баклахи пива. Затем втихоря пронес их в салон. Собутыльник нашелся сразу. Это был «Лысой», который с удовольствием разделил компанию. Вдвоем на пару они хохотали без умолку, постоянно произнося только что придуманную поговорку. Один говорил:
— Дай папаху,
Другой отвечал
— Пошел на х… уй
Их хохот никому не давал спать. Но больше всех нервничал водитель, который четко понимал, что его команды игнорируются, и от того он то и дело давил, то на газ, то на тормоз иногда без всяких причин.
Атаман тоже приходил в ярость.
Один раз он пытался спрятать на одной из остановок БАКЛАХИ, но все было тщетно. Петр стоял на пике своих страстей и эмоций.
Он часто требовал остановки для перекура, к тому же мочегонное пиво раз в тридцать минут требовало туалету.
Если водитель не хотел останавливаться, Петр угрожал мочиться прямо в автобусе. Потому ехали медленно на много отставая от графика.
КАК ЗАКАЗЫВАЛИ.
Автобус резко затормозил, баклаха с пивом вылетела из рук Петра и покатилась к водителю заливая пеной салон и сидящих в креслах пассажиров. Все они громко кричали. Опасения грозного водителя сбылись. Как по сценарию написанном им самим весь пол был облит липкой жидкостью и остатками закуски, которую Петр запасливо прихватил с банкета. Он торжествовал и даже по всей вероятности гордился собой. Все пассажиры, а по мимо казачьего ансамбля на концерт был приглашен и духовой оркестр в количестве 15 не пьющих молодых студентов, требовали ссадить Петра на ближайшей остановке. Но вмешался атаман, который больше всего переживал за безопасность вверенных ему спутников, и потому мы продолжали ехать дальше терпя пьяные выходки Петра, который к тому времени начал требовать продолжения банкета. Его измученная творческая душа бросалась из крайности в крайность. То он хотел драться со всеми и прежде всего с назойливым водителем, то вдруг ему становилось грустно и одиноко. Проезжая мимо Твери он стал читал стихи Михаила Круга, громко пел «Владимирский централ» и иногда рыдал. Ему казалось что все его не любят, что он одинок и несчастен. Постоянно звонила мама, по видимому прочухав состояние сына, она знала чем заканчиваются его пьяные выходки, потому обеспокоено звонила всем членам нашего многострадального коллектива с просьбой не ссаживать его в лесу, а доставить живым и невредимым в Москву. Даже набрала глубокой ночью атаману Подмышкину, который по обыкновению не взял трубку видя незнакомый номер.
В автобусе возмущались все и женщины и мужчины.
Лишь только Шкара, поджав ноги посвистывала своим коротеньким турецким носом и видела добрые сны.

Гастроли обнажают все плохие качества человека.

ПЕТР
Всю ночь он бродил по Речному вокзалу. Казалось время длилась вечно. Случайным прохожим он читал стихи, становился на лавочку и пел отрывки из итальянской оперы.
Стало холодать и Петр съежившись долго рыдал проклиная сложную казачью душу.
Больше всего доставалось атаману, который по его мнению был к нему не справедлив. Только под утро он пришел в себя и обнаружил, что телефон и гонорар от проведенного концерта куда то испарились.

— Я не люблю баб,- неожиданно для всех произнес атаман, поправляя ворот своей косоворотки,
— я имею в виду их работу в коллективе. Иногда мы находимся в жестких условиях, а это жеманство, кокетство и прочее портит дело. А особенно когда престарелая дама с фигурой, похожей на яблоко вдруг возомнит себя незаменимой красавицей, то тут и дело дрянь. У нас народный казачий коллектив и в ансамбле нужны возрастные бабы с сиськами, — продолжал говорить атаман. Так вот такие вот и чудят. Ведь дома то давно забыли, что они красавицы, а тут, на тебе цветы, уважение и почет.
— Был такой случай, -атаман взял паузу.
Постучал люлькой по столу, поправил селедец и закурил. Дым постепенно наполнил комнату и аромат заграничного табака едким запахом стал проникать в глаза. Они слегка заслезились. Батька смахнул рукавом слезу и продолжил.
— Я подумал и решил жить как хочу,- не кривить душой, делать то, что душе угодно. Другими словами быть свободным человеком, говорил атаман спокойным улыбчивым голосом.
— Чего прятаться и чего таиться,- продолжил он, — ведь создание ансамбля и его выход на самые лучшие площадки нашей страны — это же еще одна жизнь, причем очень интересная, насыщенная, полная неожиданностей и приключений. Страшно подумать чего я мог бы лишиться, если бы не этот мир. А ведь представьте себе,- отправляются в путешествие пять, шесть талантливых артистов, которые играют на всех видах инструментов, хорошо поют, всегда находятся в центре внимания. Их встречают, накрывают столы, о них снимают репортажи и показывают на телеканалах. Это многотысячная аудитория поклонников, взрыв аплодисментов и гул толпы. Конечно же этого можно было и не увидеть. А какое волнение перед выходом на сцену, когда стотысячная толпа зрителей рукоплещет твоему выступлению. Это незабываемые чувства. И конечно же, что там греха таить некоторые певцы и певицы меняют свою психику, чувствуют свою избранность, ну и конечно же смешат народ, до того иногда комичны бывают их поступки. Не на сцене — нет. Здесь все работают на полную отдачу, а за кулисами. Именно там, невидимые зрителю они раскрывают самые замаскированные черты характера. И если душонка твоя с гнильцой, то гастроли быстро это покажут

Историю, о которой пойдёт речь, нам поведал Игорь Николаевич Сокуренко — основатель и руководитель ансамбля КАЗАЧИЙ ДЮК. Смешные и забавные события атаман, как вы уже догадались, черпает из неиссякаемых источников гастрольных приключений, которые происходили с ним в действительности.

Сядет он бывало в кресле, соберёт станичников вокруг себя и начнёт брезгать байки. Да как. Тут любой притихнет и послушает. Постепенно все замолкают и внимательно слушают рассказчика, периодически пропуская сквозь зубы добрые улыбки, а то и ржачный смех.

Что делать, придётся и нам побывать вместе с известным ансамблем в разных уголках нашей великой страны, дальнего и ближнего зарубежья, встретиться с интересными людьми, познакомиться с традициями и обрядами других народов, где побывали наши герои.

Как известно, каждый профессиональный коллектив рано или поздно отправляется на гастроли.
А там все проходит не всегда гладко и нужно иметь большое терпение и сноровку что бы из любой ситуации выйти достойно.

Игорь Николаевич рассказывал нам массу историй и вот одной из них мы сегодня поделимся с вами.
Это было в апреле прошлого года, говорит атаман Сокуренко, совсем недавно мы приняли к себе в коллектив одного солиста, достаточно талантливого и симпатичного молодого человека, тридцати годов от роду.
Какое-то время он работал в коллективе, пел и веселил народ на праздничных мероприятиях и концертах вместе с нами.

И вот однажды ансамблю поступило предложение отправиться в Абхазию на предстоящий фестиваль народов Кавказа. Мы с большой радостью начали готовиться к поездке, ведь как известно любое предстоящее путешествие сопряжено с определенными организационными трудностями. По дороге в аэропорт мы шутили и смеялись, лишь только наш солист, а его звали Пётр был мрачен.

— Что же ты не весел, спрашивали мы его; — продолжает рассказывать атаман.
Ничего внятного он не ответил, лишь однажды произнёс:
— Может быть выпьем.
— давайте остановимся и купим спиртное, —
— что ты, ещё раннее утро, кто же продаст нам алкоголь в такую пору
Как выяснилось позже Пётр боялся летать на самолете, а точнее он никогда ранее этого не делал и видимо таким способом хотел снять своё напряжение. Ехали в аэропорт мы на машине и по приезду сразу побежали на регистрацию, благополучно прошли зону контроля и уже одной ногой были в самолете, как вдруг наш солист опять дал о себе знать, он вспомнил, что в аэропорту, в зале ожидания, должны продавать спиртные напитки и уговорил контролера пропустить его обратно.

И тут все началось. До отправки оставалось совсем немного времени и естественно мы заволновались.
-Звони, — скомандовал атаман одной из спутниц
— иду, раздался его голос в телефонной трубке.
— чуть позже он перезвонил и сообщил, что потерял паспорт. Мы стали искать паспорт в сумках, а Игорь Николаевич пошёл к Петру на ту сторону контрольных рамок, — вспоминает одна из участников ансамбля.
— я чуть не умерла от переживаний, скоро лететь, а этот дурак потерял паспорт, клокоча как индюшка бормотала Ольга.

Возле таможенного контроля стоял Пётр в руках пакет, по-видимому со спиртным. Стали бегать и искать паспорт у барной стойки, может там он его обронил. До отправления самолета оставалось каких-то пятнадцать минут и тут нашёлся паспорт. Он был в заднем кармане джинсов.
— Скорее на таможенный контроль.

— Со спиртным нельзя, — твёрдо и уверенно сообщил контролёр.
— давай выбрасывай свой алкоголь в мусорку и полетели, а то опоздаем, — громко скомандовал руководитель ансамбля.

Но нужно было знать Петра.
Отойдя в сторонку, он достал из пакета, то, ради чего переполошил весь аэропорт. Это были газированные спиртные коктейли в количестве трёх железных банок, видимо самых доступных с финансовой точки зрения алкогольных напитков. Пётр ловко открыл первую банку, которая издала шипящий звук, и пена перевалилась через её края. Пил Петя быстро, но при всём при этом создавалось впечатление, что газированный напиток лился обратно. Стоящий рядом молодой человек открыл рот. Было непонятно сколько вошло в нашего артиста этой дряни. Шипящая жидкость не хотела проходить во внутрь, не смотря на все его старания,
Она, то и дело возвращалась с шумом обратно, приобретая комические формы. Как ни старался артист ничего не получалось. Липкая жидкость никак не хотела проходить через горло. Понимая это Пётр схватил вторую банку.
— Не съем так понадкусываю, подумал он и принялся пить вторую. Тот же звук открывающейся газировки. Руководитель ансамбля стоял рядом и бешено тряс артиста, который не отрываясь пытался проглотить алкоголь, а стоящий рядом молодой человек от удивления ещё больше открыл рот
— побежали, опоздаем!!! Вокруг собиралась толпа.
— будешь? Предложил Пётр стоящему с открытым ртом парню банку
Тот молчал.
— Бежим, скомандовал руководитель
Пётр сунул в руки недоумевающему зеваке две банки коктейля, причём один был открыт и весь облит липкой жидкость и нехотя проследовал за руководителем.
— Быстрее, быстрее,- прогремел громогласный голос стюардессы, пассажиры заняли свои места и лишь через два часа самолёт приземлился в аэропорту Адлер.

Здесь все было по другому и воздух и температура. У вокзала нас встретили казаки с важным видом бросая взгляд на шашки, которые мы всегда возим с собой как элемент казачьего костюма.
Ничего не сказав проследили суровым взглядом нам вслед и исчезли из виду, когда машина такси тронулась с места и увезла нас в сторону границы. Прошли все российскую границу, последним как вы уже догадались волочился наш певец. Воодушевленный благополучным перелётном, он как говорится был на своей волне и никакая собачья мысль не беспокоила его прямо до границы.
— Ваш паспорт,- прозвучал приговор пограничника.

А тем временем остальная группа артистов благополучно достигла нейтральной территории. Впереди, метров в пятидесяти была видна Абхазия. Дорога шла по мосту, через реку и каждый взяв в руки свой чемодан проходил это расстояние пёхом.

Толстозадая казачка — участница нашего ансамбля, между собой её казаки прозвали «Туркой», уж больно носом она походила на восточную фурию, мощными шагами двинула вперёд. Обтянутые джинсы ещё больше придавали пикантность её толстому заду. Таща за собой чемодан на колесиках она то и дело толкала в бок свою спутницу, пытаясь на что то жаловаться.. Как вдруг протяжный голос атамана заставил всех вернуться на исходную позицию.

Петра не пропускали. В окне пограничного контроля в запотевших очках сидел по всей видимости крючкотворец бюрократического вида. Он то и дело поднимал паспорт Петра из которого выпадали страницы.

— У вас вырвана страница, вам нельзя, без остановки бормотал он сквозь зубы.
Атаман, уже перешедший границу попытался разобраться в происходящей ситуации. В начале он решил поговорить с Петром. Выяснив в чем дело он попытался убедить стоящего на посту пограничника в очках, затем опять вернулся к Петру. Атаман говорил со всеми, с кем было можно объясняя что мы следуем на международный фестиваль и что нам необходимо срочно быть на нем, на что постовой лишь пожимал плечами. Сидевший у окна пограничник вдруг вскочил стремительно бросая взгляд на происходящее.
— Что вы делаете? Рывком произнес он.

— Это же государственная граница, вы уже седьмой раз её пересекаете.
Атаман и правда ничего не замечая бегал то туда, то сюда пресекая границу у всех на глазах, пытаясь уладить ситуацию не обращая внимание на пост, который определял пограничную зону. Все же в конце переговоров решено было посадить выпадающие страницы на скотч и под бурное бормотание толстозадой певицы мы пересекли реку и подошли к абхазским пограничникам.

— Казаки? - громким голосом с явным акцентом проговорил абхазский пограничник и не потребовав документы произнёс
— Добро пожаловать.
До места назначения было чуть более ста километров. Взяли такси и болтливый водитель то и дело хвалил цены черноморского побережья. Вдоль по серпантину время пролетело быстро, как в сказке, мы оказались в гостинице, нас встретили организаторы и благополучно разместили.

По приглашению администрации Киржачского района, с которыми у нас сложилась многолетняя дружба, ансамбль КАЗАЧИЙ ДЮК отправился на фестиваль, боевых искусств, который организовали владимирские казаки в городе Киржач. Он был посвящён Петрову дню. Казаков разместили в гостинице, и вот что рассказал руководитель ансамбля Игорь Николаевич Сокуренко:

— Всю дорогу шёл дождь, и мы гадали, как же пройдёт наше выступление под непрекращающейся ливнем, ведь мероприятие проходило в лесопарковой зоне вышеупомянутого города.

Приехали незадолго до выступления, — продолжает рассказывать атаман, после размещения в гостинице решили слегка перекусить. И тут начались самые необычные вещи, которые могут происходить только в научно- фантастических фильмах. Как только нам принесли первое блюдо раздался дикий шум бьющейся посуды. Оказывается, полка, на которой стояли чистые тарелки в баре, рухнула и упала на пол. Бой бьющейся посуды привлёк внимание всей гостиницы, ведь ресторан находился на первом этаже гостиничного комплекса.

Официанты и повара были в недоумении, некоторые даже выглядели расстроенно – но не мы. Нам было весело, прекратился дождь, мы говорили о энергетике, ведь для творческого коллектива, который в живую общается с публикой — это одно из главных настроений. Ведь петь хорошо- мало. Нужна позитивная энергетика, которая заводила бы толпу, и профессиональные артисты к этому относятся серьезно. Поэтому бой бьющейся посуды мы отнесли к своей готовности классно выступить, такая энергия и стала причиной странного случая, думали мы.

Полку поставили на место, оставшуюся уцелевшую посуду убрали в шкаф. И тут произошло то, что не должно было произойти — второй раз посуда вновь с громким шумом рухнула на пол. Чуть позже упала ещё одна полка. Как будто землетрясение пришло на Владимирскую землю. В недоумении официанты держались за головы, одна из них спряталась за барную стойку и испуганно наблюдала за этими событиями со стороны.

Мы смеялись от души, несмотря на странности, происходившие вокруг нас. Четыре раза гостиничный комплекс сотрясал бой посуды, кто-то даже начал поглядывать в нашу сторону, не казаков ли рук дело, уж больно весело они себя ведут, как вдруг фужер стоящий на столе (из него пила солистка нашего ансамбля) издал источающий свист и разлетелся на мелкие куски.

— Я не хохотал так уже триста лет, продолжает восторженно говорить Игорь, смеялись не только мы, смеялись все посетители ресторана и даже официанты, у которых страх перешёл в дикое истерическое ржание в прямом смысле слова.

— об этом мы говорили весь вечер после концерта и на следующий день, когда возвращались благополучно домой.

Хочу только добавить, что после нашего выступления на сцене пошёл дождь, и одна из женщин подойдя произнесла:

— Казаки выступили и опять плохая погода. Хотите верьте хотите нет, но такие вещи иногда происходят с нами на гастролях. Слава богу, что все прошло именно так. Мы замечательно выступили под палящим июльским солнцем на фестивале ПЕТРОВ ДЕНЬ. Огромная благодарность организаторам этого грандиозного казачьего мероприятия, администрации Киржачского района, владимирским казакам и особенно Елене Бандуриной.