Прохор казак рослый бывалый, как то пошел на зимнюю рыбалку да и провалился под лед, а когда вернулся домой то сильно простыл. Жар наступил уже вечером.

Его жена, Софья Макаровна, дородная баба средних лет с темной бородавкой на верхней губе, растопила печь пожарче, натерла его медвежьим жиром и дала выпить настойки, уложив при этом его в постель. Стала кликать соседа, что жил недалече.

Чуть погодя зашел Митрич, седовласый старик. Не вынимая цыбарки изо рта долго кашлял, а чуть позже посоветовал;

— К доктору надо бы его, коня бы у лебедки выпросить, они рыбаки бывалые, а нынче не откажут.

-Шагай, шагай, коли так,- прошептала Макаровна.

Я тогдашний юнец Родька, сидел слегка поджав ноги. В руках потрепанная книга, а в комнате было темно. Мне едва удавалось разбирать написанные слова и все же было не до чтения. Меня впечатляло загадочное и слегка чудаковатое лицо старика Митрича, который часто захаживал к нам в дом. В ухе у него была серьга, борода выпирала рыжей щетиной и походила на бороду соседского козла.

Митрич, по возрасту чуть старше моего отца, но то ли жизнь так сложилась, то ли порода у них такая, только стал он быстро называться стариком и уж никто, даже он сам не помнил себя молодым.
Дед Митрич и все тут.

Повидал он много на своем веку, прошел не одну войну. На его груди поблескивал Георгий и сидя на завалинке он часто рассказывал нам о своих невероятных подвигах. Наверное от давности времени, а может быть от глупой старости стал все больше прибрёхивать и его истории на столько искажались, что больше походили на смешные придумки. Он прихрамывал на правую ногу и постоянно потряхивал своей бородкой, а дребезжащий голос походил на голос соседского козла Яшку. Когда же Митрич сердился, то всем делалось смешно. Копируя козлиное ме-еканье золовка Дарья трясла сделанной из пакли бородой и притоптывала.
И сразу в доме становилось весело, все ухахатывались, а Дарья продолжала копировать безобидного старика, до тех пор пока рассерженный Митрич кричал козлиным голоском.

— Ишь вы стерьвы, и от того хохот еще больше будоражил казачий курень битком набитый женщинами и детьми. Жил он с нами по соседству.

Еще раз прокашлявшись, Митрич одел кожуг немного потоптавшись у порога вышел во двор.
Тихая ночь и на небе звезды.
Таинственное загадочное небо.

Люди не любят смотреть в вверх, лишь изредка они поднимают голову и удивляются чудесам природы, ее безмерной красоте.

— В такие часы и помирать неохота, подумал Митрич, доставая из просаленного кармана тонкую папироску. Свет от зажженной спички осветил его небритое лицо и в небе раздался запах сигаретного дыма.

(Так думал старик о моем отце, безнадежно лежавшем на кровати, но оказалось все это касалось его самого).

Иногда в жизни бывает, что какие то странные мысли лезут в голову человеку, откуда они берутся и с чем они связаны один Бог знает. Они посланы нам как знаки свыше и жизнь распоряжается по своему усмотрению. Тогда я не размышлял я об этом, наверное и Митрич – этот беззлобный и забавный старик не придавал своим размышлениям ни какого значения. Так думал он и все тут.

Постояв с минуту старик пошел прямо по дороге.

За небольшим склоном простиралась река, Митрич вырос на ней, и летом в мальчишестве ходил ловить окуней и радовался улову. Однажды, баркас, который все время стоял у причала дал течь, испугавшись скорого потопления он не знал, что делать, лишь усиленно греб и звал на помощь. Ранней весной вода студеная и не видать бы мальцу света белого если бы не мой отец. Услышав крики о помощи он быстро запрыгнул в стоящую поблизости лодку и через минуту протянул руку уже оказавшемуся в воде мальчонке. Так познакомился Митрич с Прохором Тимофеевым- моим отцом…

Не смотря на то, что Митрич постарше, все же относился к отцу с уважением слушался его всегда и во всем.
Прохор рыбачил в рыбхозе, знал реку и был заядлым рыбаком. И вот теперь он лежал на кровати, в бреду говоря невнятные слова, и лишь слегка надеясь на чудо. Лекарств не было и лечились селяне чем бог пошлет, старинные рецепты передаваемые из поколения к поколению завсегда выручали народ. Иной раз казаки даже не доверяли докторам, а когда случалось идти на войну, то брали с собой землицы горсть и она и согревала в чужедальней стороне и лечила от болезней.

Уже близка пристань, лед на реке еще стоит. У берега проталины, серая постройка, из нее сильный густой дым расстилается по воде и по еще не сошедшему снегу. Люди в избе не спали.

Сквозь дверной проем Митрич увидел очертание сидящих у печи рыбаков, они о чем то говорили…

Не долго думая он постучал и неслышно зашел.
— Здорово живете.
— Слава Богу хором ответили рыбаки.

Издревле казаки занимались рыбьим промыслом, ловили осетров, плели сети и так жизнь проживали. А коли случись войне, то гнали басурман до самых до границ.

— С чем пожаловал Митрич, спросил хриплый голос пожилого рыбака Зорина, его редкая въедливая борода еще не совсем просохшая от капель только что съеденной похлебки казалось лоснилась на свету.

— Беда братцы, Прохор помирает.
— Какой Прохор?
— Прохор Петров
— По чем зря гутаришь, сказывай – раздался степенный голос Дроньки Степнева
— Пошел давича невод прудить у Зорькиной слободки да ахом под лед, еле выбрался и ишо семь верст пехом пока добрался додому — по козлиному проблеял старик.

— Коня бы, а то не ровен час помрет бедолага. К фельдшеру надобно.
— Не доедешь, крякнул Дронька, разлив до Сосенок дошел и кобыла расковалась того и гляди оскальзнется, да и какие теперь фельдшеры — война.

— И то верно, в соседней деревушке немцы, того и гляди нагрянут, не оберешься беды, сказывают, озлоблены они, чуть что за ружье берутся, боятся партизан. Недавно пожгли их, ночью пока те спали, кто то из наших бутылку с бензином кинул в окно и тикать. Выскочить все успели, а вот добро все сгорело….

ПРОЛОГ

Прохор долго не мог понятьгде он.Туман в голове кружил голову, становилось не по себе. За окном капли весеннего дождя стучат по оцинкованному подоконнику, в комнате жарко. Весь от пота взмок. То просыпался то засыпал,вновь погружаясь в забытие.
Едва, различая знакомые голоса он вслушивался.

— На милая вот снадобье, — говорила по всей видимости соседка.
— Оно и жар снимает и силы дает, отвар то целебный.

Безразлично оглянув комнату Прохор попытался подняться, ему надо было по малой нужде. Не смотря на отсутствие сил все же он встал и слегка шатаясь побрел в соседнюю комнату.

— Куда же ты? — прозвучал отчетливый и слегка испуганный голос дочери,
— Нет Маняшка это я так, по нужде.

Вернулась Макаровна, молча обхватила мужа и уложила в постель.

— Соседка приходила, — сказала она, — снадобье принесла ныть поможет, да сказывала, что в соседней деревне какого то старика немцы расстреляли, говорят из наших, вроде к партизанам шел и записку нашли с важными донесениями, пойду к снохе, может знает чего.

-А ты приляг, не равен час опять жар, итак намаялись, поди третий день лежишь.
Ушла.

Постепенно Прохор приходил в себя и от того становилось на душе не спокойно, охота было курить, а еще больше в голову лезли всякие мысли, и все больше про старика Митрича. Ушел он к рыбакам просить лошадь, что бы в станицу за фельдшером съездить, так и пропал. Сказывают, что рыбаки не дали коня итогда он пошел пешком. До сих пор нет. И баба его приходила, толстая крикливая тетка, все ругала его почем зря.

Лишь по весне нашли тело старика, на берег выбросило, километров в десяти от села. Родька первый услыхал. Утоп Митрич. А был ли старик партизаном, о том ни кто не ведает вот и весь сказ. Похоронили его на местном кладбище тихо, без лишних глаз. Крест теперь прогнил уж, а могила поросла травою и ничего в округе не изменилось.

Рассказы поисковика.

Автор Игорь Николаевич Сокуренко